Театр Света – пространство, полное архаичным духом камней, бревен, полотен; пронизано дырами, проемами, щелями, визуальными связями.

 

Подъем по открытой лестнице – на Поветь Театра Света – уровень, раскрытый к небесам и в панораму пейзажа.

 

Почти половина панорамы закрыта теперь нахально въехавшим в нее объемом. Это Протомузей.



 

Он – детище диалога дизайнерского чутья со средой места, пропитанного многовековыми традициями Севера.

 

Каркасное сооружение, 6х2,4 м в плане. Брусовое основание с крупными конструктивными диагоналями карабкается на растущий рельеф. Основание мощно’; все же уступает серьезности бревенчатых стен.

 

Музей отрывает от земли свой серый массив. Отрывается он от «Театра» взаимной разнотой построения, легким поворотом плана. Отрывается и своим содержанием от быта, хотя предметы коллекции использовались в быту.

 

Фасады. Два продольных обшиты внахлест старыми досками перебранной кровли соседнего дома. Пафос преемственности? Нет, разумное продолжение жизни материала. Кровля «Музея» – односкатная, вторит кровле «Театра», – те же доски в два слоя.

 

ФАСАДЫ, ИНТЕРЬЕРЫ И ФРАГМЕНТ КРЫШИ

 

Архитектура «Музея» сообразна летнему функционированию. Нет утепления, специальной защиты. От откровенных «бесчинств» природы «Музей» защищен, степень его сквозистости позволяет их переживать.

 

Два торцевых фасада – из полупрозрачного поликарбоната: позволяют свету, насквозь простреливая «Музей», связать единым тоннелем «Театр», «Музей» и поле, соединив природу, культуру, дизайнерскую мысль в волнующем концентрате.

 

Вход в Музей – старая дверь, посреди «нематериальной» стены из поликарбоната. Перед ней – оторванный от повети помост вылезающих из-под порога досок пола разной длины и характера обрыва. Напротив – небольшое окно. Прозрачное, в полупрозрачной стене. Скадрированный взгляд вовне из густого, плотного интерьера.

 

 

Внутри «Музея» полка, врезанная в стойки стены, лавки как подиумы, группирование объектов плотными рядами, «башнями», «матрешками» в простенках, цепляясь за конструкции и щели – нетривиальное экспонирование музейных экспонатов.

 

Это не от пренебрежения. Музей не только для человека, он для вещи, с ее самодостаточностью и ее природой.

 

Музей появился в свое время в нужном месте, связав и заострив среду задворок Ошевенского ТАФ-поселения. Аккумулируя внимание он обращает его вовне. Мы замечаем ансамбль, зазвучавший по-новому. В нем: Театр Света, ноздреватый, пространственный; Поветь Театра, пронизанная воздухом; крупный старый камень на углу дома, подлинно архаический кусок природы; арт-объект, посвящение скульпторам Левитту и Бранкузи, стремящийся в небо; поодаль стоящие два павильона, деревянные капсулы уединения, реконструированные бывшие «черные» бани.

 

Всё это объекты, достойные внимания, все они сделаны преполненно, тонко.
Музей, врезавшийся своей примитивностью, сдвинув размеренность ставит не точку, но акцент. Соединяя всё со всем, раскрывая композицию и драматургию поисков архитектурного единства.

 

Этот серый брус на стройных опорах, завершил визуальную номенклатуру Места, создав явление, прецедент в ряду не столько мировой, сколько настоящей архитектуры. Музей не для рейтингов, премий. Он для этих предметов, этой земли; для момента, для вечности, и займет свое место среди недевальвируемых ценностей, созданных человечеством.

 

 

Иван Ермолаев

Предыдущая
Следующая